— Я знаю, что так и будет. — Сердце Надии заколотилось, и она вдруг почувствовала уверенность, что будь там кровь Киндредов или нет, Раст сможет сдержать свое слово. — И я знаю, что просила тебя не вмешиваться, если Й'декс причинит мне боль через кровные узы, но все равно спасибо, что сделал это.

— В любое время, — пробормотал он, глядя ей в глаза. — В любое время, милая.

— Раст… — прошептала Надия и не смогла придумать, что сказать. Она потерялась, утопая в его темно-зеленых глазах, не в силах отвести взгляд.

— Надия, — мягко ответил Раст. Он прикоснулся к ее щеке и наклонился, не отводя взгляда. Надия почувствовала его теплое дыхание на своих губах, и ее сердце бешено заколотилось в груди. На мгновение весь мир вокруг них словно исчез, и не было ничего, кроме них двоих, стоящих так близко, что она почти чувствовала его пульс в своих венах.

Но не успели их губы встретиться, как жесткая рука схватила ее за локоть и потащила прочь.

— Что с тобой не так, юная леди? — возмутилась ее мать пронзительным, возмущенным голосом. — Как ты смеешь демонстрировать свою привязанность к незнакомому мужчине посреди общественной зоны для медитаций?

— Может быть, потому что вы не предоставили мне никакого уединенного места, — мягко заметил Раст, но его глаза опасно сверкнули, когда он заметил, как мать Надии ущипнула ее за руку. — Я не должен говорить вам об этом, но все же вам лучше не причинять вашей дочери боли.

— Благополучие нашей дочери тебя не касается, — жестко отрезал ему отец Надии. — И не будет касаться, пока ты не победишь в состязании крови.

— Тут вы ошибаетесь. — Раст сделал шаг вперед и указал на родителей Надии и Й'декса, который стоял на заднем плане, оскалившись. — Надия находится под моей защитой, и любой, я имею в виду любой, кто причинит ей вред, ответит передо мной. Понятно?

Родители Надии напряженно кивнули, но Й'декс лишь сверкнул глазами.

— Сильные слова — это хорошо, и хорошо, что ты не в своем мире. Посмотрим, сможешь ли ты доказать их завтра в гроте вызова. — Он кивнул отцу Надии. — Пойдемте.

Когда родители уводили ее, Надия бросила мимолетный взгляд через плечо. Раст спокойно стоял там и смотрел на нее, в его глазах была непоколебимая уверенность. «Оставайся сильной, — казалось, говорили эти глаза. — Я буду бороться за тебя. Клянусь».

Глаза Надии наполнились слезами, и она постаралась быстро сморгнуть их. «Я люблю тебя». Это был лишь шепот, едва слышный, но она сказала это, хотя знала, что он не услышит. Сказала, потому что это была правда.

Что бы ни думал о ней Адам Раст, Надия отдала ему свое сердце, и теперь его уже не вернуть.

— Да как она смеет? Как только посмела? — Й'декс Ликлоу ходил взад-вперед, его сапоги из шкуры вранна стучали по твердому каменному полу от ярости. — Как она посмела привести сюда такого неполноценного мужчину, чтобы бросить мне вызов?

— Нам очень жаль, Й'декс. — Мать и отец Надии чувствовали себя не в своей тарелке, а у родителей самого Й'декса на лицах застыло выражение неодовольства.

— Это неслыханно — нелепо! — прошипел он. — В самом деле, отец, разве ему сойдет с рук то, что он меня ударил? Разве мы не можем выставить его на поверхность, чтобы он замерз за то, что посмел совершить насилие над жителем грота?

— Это правило действует только во время самого испытания, к сожалению. — Судья Ликлоу нахмурился. — Но я бы не волновался, сынок. Если он даже не Киндред, ты легко выиграешь испытания. Как ты сказал, кто он? Человек? Это то самое слово?

— Что-то вроде того. — Й'декс пренебрежительно махнул рукой в воздухе. — Но он, проклятье богини, большой человек, отец. Может, в нем и нет настоящей крови Киндред, но он точно такой же огромный, как один из них. — Юноша осторожно потрогал кончиками пальцев свой пульсирующий нос. — И сильный.

— Й'декс, я уверена, что ты справишься, — мать Надии говорила с умилением. — Ты такой же высокий, как он, и с его неполноценной кровью…

— Мне кажется, мы все упускаем из виду нечто очень важное, — вдруг леди Ликлоу, которая молчала на протяжении всего разговора, заговорила.

— О? — Отец Й'декса посмотрел на нее с уважением. — И что же это, любовь моя?

— То, что ты — судья, который будет председателем на трех испытаниях, — леди Ликлоу положила руку на плечо своего мужа и улыбнулась — выражение, которое не достигло ее бледных серо-голубых глаз. — Ты тот, кто будет проверять и оценивать все происходящее. Именно ты будешь судить каждое состязание.

— Голдуры для испытания силы, — мать Надии была взволнованна. — Если бы один из них был выведен из равновесия…

— И судья, судивший поединок, не заметил этого, — подхватил отец Надии.

— Или грязевые черви для испытания воли, — сказала мать Надии. — Они ведь не обязательно должны быть абсолютно одинаковой силы, не так ли?

— Именно, — леди Ликлоу кивнула, а ее улыбка стала шире. — Я вижу, вы все начинаете улавливать ход моих мыслей.

— Но… но, любовь моя… — Судья Ликлоу чувствовал себя не в своей тарелке. — Судить состязание крови — это святая обязанность. Я действительно не думаю…

— Что мы должны оставлять что-то на волю случая. Разве не об этом ты подумал, мой дорогой? О, спасибо, Лидия, — добавила она, когда ее дочь тихо прошла через собравшихся гостей, доливая напитки из кувшина из черного камня. — Напиток очень освежает.

Лидия кивнула и пошла наполнить кружку Й'декса, но он отстранил ее, нахмурившись.

— Убирайся отсюда, сестра. Разве ты не видишь, что мы обсуждаем важные вопросы?

— Вижу. — Лидия молча склонила голову и отступила назад. — Прости, брат.

— Так и должно быть, — усмехнулся он. — Теперь уходи, беги и оставь нас.

— Ты слышала своего брата, Лидия, — леди Ликлоу резко кивнула ей, ее хорошее настроение полностью исчезло. — Уходи и больше не беспокой нас.

— Как пожелаете, — Лидия снова поклонилась и быстро вышла из комнаты. Она забежала в отсек для приготовления пищи, чтобы поставить каменный кувшин, а затем бесшумно выскользнула из дома.

Надия была одной из ее лучших подруг, и девушка хотела сказать ей, что ее чемпион, не принадлежащий к их миру, не будет играть на равных.

Глава 13

— Готова ли ты к этому? По-настоящему готова?

Глубокий, властный голос заставил Лорен дрожать от смешанного страха и предвкушения, когда она стояла на коленях посреди спальни.

— Да, — прошептала она, покорно склонив голову.

— Да, что? — прошептал голос.

— Да… господин, — боже, Лорен все еще возбуждалась, называя его так. Но опять же, они с Зарном не так давно вместе в интимном плане и поэтому все еще остро чувствуют себя в этом новом и захватывающем аспекте их отношений.

Зарн делал все медленно, очень медленно, потому что до сих пор немного боялся, что может причинить боль любимой. Его стремление доминировать и обладать было как никогда сильным, но мало-помалу Лорен доказывала, что бояться нечего. Что она может вынести все, что Зарн выдаст.

— Отлично. — Большая теплая рука потянулась вниз, чтобы погладить ее волосы, и Лорен прильнула к ней, как кошка, которая хочет, чтобы ее погладили. — У нас будет церемония соединения, как у людей — свадьба, если захочешь, — продолжил Зарн. — Там мы обменяемся кольцами и поклянемся в вечной любви. Но этот знак моего народа — последний знак обладания, который я дам тебе сегодня. Если, конечно, ты готова принять его.

Лорен вздрогнула от смысла, прозвучавшего в его глубоком голосе. Последний знак — тот, который сделает ее его без тени сомнения. Она уже проколола соски и вытатуировала на своем теле его инициалы. А всего за неделю до этого ей прокололи клитор крошечным серебряным колечком — разумеется, женщина-техник. Лорен не хотела, чтобы на ней были руки другого мужчины, особенно в таком интимном месте. Теперь оставался только один знак обладания — самый заметный из всех.